Как и в других (классных) книгах Брауна, здесь тоже не просто детективная история, но весьма интересен весь контекст: рассуждения о происхождении жизни на земле, религиозные вопросы, предположения о научном прогрессе и недалёком будущем человечества, этические проблемы, великолепные описания архитектуры Испании, тайны королевской семьи, загадки, острые вопросы. Кстати в предисловии сообщается, что произведения искусства, архитектурные сооружения, места действия, научные данные и религиозные организации, описанные в романе, существуют в действительности.
Потрясающие описания Испании - прямо настоящий путеводитель по истории архитектуры Мадрида и Барселоны, произведений Гауди.
Писатель обращает внимание на искусственный интеллект, который якобы уже приобрёл фантасмагорические черты, и показывает опасности, связанные с его развитием. ("Повезло": две последние прочитанные книги «iPhuck 10» Виктора Пелевина и «Текст» Дмитрия Глуховского так или иначе связаны с этой темой).
Итак, наш знакомый по предыдущим книгам профессор Гарварда Роберт Лэнгдон приезжает в Музей Гуггенхейма в Бильбао, чтобы принять участие в крупном мероприятии — презентации открытия чего-то такого, что способно "перевернуть все современные научные представления о мире", дав ответ на два главных вопроса, волнующих человечество на протяжении всей истории: откуда мы? и что нас ждет?
Представлять это открытие в режиме онлайн должен некогда любимый студент профессора, ныне миллионер, гениальный учёный Эдмонд Кирш. Он собирается доказать, что в сотворении мира Бог не принимал участия.
"Лет двадцать назад юный Эдди Кирш был у Лэнгдона одним из первых студентов в Гарвардском университете — лохматый заядлый компьютерщик, интерес которого к кодированию привел его к Лэнгдону на семинар «Коды, шифры и язык символов»...
Ныне ученик превзошел учителя, подумал Лэнгдон. На несколько световых лет.
Теперь Эдмонд Кирш был известным всему миру одиночкой с миллиардным состоянием — компьютерный специалист, футурист, изобретатель и предприниматель. К своим сорока годам он дал рождение ряду удивительных передовых технологий, каждая из которых стала большим скачком вперед в столь разных областях, как робототехника, изучение мозга, искусственный интеллект и нанотехнологии. А его точные предсказания будущих научных прорывов создали вокруг этого человека ореол таинственности".
Накануне презентации Кирш встретился с тремя представителями главных мировых религий и рассказал им о своём открытии, а они даже вроде собирались опередить его презентацию и высказать своё мнение об открытии.
— Друзья мои, — начал Вальдеспино. — Очевидно, презентация мистера Кирша была возмутительна… во многих аспектах. Я убеждал его позвонить и обсудить ее со мной подпробнее, но он замолчал. Теперь, я полагаю, нам нужно принять решение.
— Я свое решение принял, — сказал аль-Фадл. — Мы не можем сидеть сложа руки. Нужно взять ситуацию под контроль. У Кирша в привлекательную для публики форму облечено презрение к религии, и он обставит свое открытие так, чтобы нанести максимальный ущерб будущему всякой веры. Мы должны действовать активно. Нужно самим объявить об этом открытии. Незамедлительно. Нужно выставить его в должном свете, чтобы смягчить удар, и сделать его, насколько возможно, безопасным для верующих и духовенства.
Лучше бы они этого не говорили, так как оба вскоре отправились "в мир иной"...
Параллельно мы знакомимся с неким адмиралом Авила:
"Даже в 63 года его тело выглядело худым и подтянутым — впечатляющее телосложение, которое в дальнейшем было только подчеркнуто сшитой на заказ формой...Адмирал уже несколько лет не надевал этот мундир — но предстоял особый вечер..."
В этот "особый вечер" адмирал получил "особое задание" от некоего Регента и направлялся туда, где должен был его выполнить.
Несколько лет назад адмирал потерял любимую семью в теракте, а когда "Регент поделился с ним волнующим секретом, Авила не видел другого выхода кроме как посвятить всего себя этому делу. Жестокость задания прошлой ночи преследовали его, но все же он знал, его действия будут прощены.
Праведность существует во многих формах".
..."Адмирал Луис Авила прибыл к пропускному пункту музея и взглянул на часы — убедиться, что явился в назначенное время.
Точно вовремя"...
А профессор Лэнгдон знакомится с музеем.
"Когда он проходил середину атриума, у него в голове послышался мужской голос.
— Добрый вечер, приветствую вас в музее Гуггенхайма в Бильбао.
Лэнгдон понимал: это голос в его наушниках, но все же замер и оглянулся. Эффект был поразительным — в точности как его описала та молодая женщина — будто кто-то находится в твоей голове.
— От всей души приветствую вас, профессор Лэнгдон. — Голос был дружеским и приятным, с бойким британским акцентом. — Меня зовут Уинстон, мне предоставлена честь быть в этот вечер вашим гидом.
"... Эдмонд Кирш провел десятилетие и потратил почти миллиард долларов в области синтетического разума, и сегодня вы один из первых воспользовались плодами его труда. Всю вашу экскурсию провел искусственный гид. Я не человек.
Лэнгдон на мгновение не поверил в это. Стиль речи и грамматика были идеальными, и за исключением слегка неловкого смеха он казался прекрасным оратором, с которым когда-либо в своей жизни сталкивался Лэнгдон. Кроме того, сегодня их шутки охватывали широкий и специфический ряд тем..."
Потом началась необычная презентация, и в самый разгар её в докладчика стреляет снайпер (и мы знаем, кто это), мероприятие превращается в настоящий хаос, а Лэнгдон вместе с прекрасной дамой Амброй Видаль - директором Музея Гуггенхейма и одновременно невестой наследника испанского короля, благополучно покидают музей и отправляются в Барселону в лабораторию Кирша, где надеются найти секретный пароль, чтобы раскрыть всё-таки тайну открытия Кирша.
В общем, долго ли, коротко ли,..пользуясь различными подсказками и расшифровывая встречающиеся по пути загадочные символы, Лэнгдон и Видал достигают нужной цели и знакомятся с шокирующим открытием Кирша.
Но всё это время они (как водится) вынуждены были спасаться от какого-то неведомого и ужасного врага, который заставил замолчать Кирша; расправился с двумя высшими церковными чинами (их Кирш ознакомил со своим открытием); стремился сделать то же самое с нашими героями. Подозрения падали и на эпископа, и даже на обитателей Королевского дворца Испании...
Всё, как и полагается, проясняется в конце.
Не то, чтобы Браун нашел новый вариант происхождения жизни на земле, но рассуждения его интересны и познавательны. Хотя, естественно, здесь нет точного и однозначного ответа про религию и науку.
Когда Лэнгдон и Амбра нашли наконец нужные пароли и включили компьютер Кирша, они увидели и услышали много интересного.
Кирш в своём открытии рассуждает:
- Правда в том, что мы родом из ниоткуда… и отовсюду. Мы исходим из тех же законов физики, которые создают жизнь во всем космосе. Мы не особенные. Мы существуем с Богом или без него. Мы являемся неизбежным результатом энтропии. Жизнь — это не точка вселенной. Жизнь — это то, что вселенная создает и воспроизводит, чтобы рассеять энергию.
Откуда мы произошли… не настолько увлекательно, как то, к чему мы идем..."
И это действительно так, а потому финал получился классным.
Он говорит о появившемся новом виде:
— Этот новый вид коварный, — сказал Эдмонд. — Он распространяется экспоненциально. Он постоянно расширяет свою территорию. И самое главное, он развивается… намного быстрее, чем люди...
...Диаграмма ясно показывала грозный черный пузырь, расширяющийся с ошеломляющей скоростью, а затем, к 2050 году, полностью поглощающий светло-голубой пузырь человечества...
— Мои друзья, — сказал Эдмонд, его тон был достаточно мрачным, как будто предупреждающим о скором столкновении астероидов. — Наши виды находятся на грани исчезновения. Я потратил свою жизнь на предсказания, и в этом случае я проанализировал данные на всех уровнях. Могу сказать вам с очень высокой степенью уверенности, что человеческой расы, какой мы ее знаем, не будет уже через пятьдесят лет.
Первоначальный шок Лэнгдона теперь уступил место недоверию и гневу к своему другу. «Что ты делаешь, Эдмонд?! Это безответственно! Ты построил компьютерную модель — тысячи аспектов могут быть ошибочными в твоих данных. Люди уважают и верят тебе… из-за этого поднимется массовая истерия».
— И еще одно, — сказал Эдмонд, его настроение омрачилось еще больше. — Если внимательно посмотреть на модель, вы заметите, что этот новый вид не полностью уничтожит нас. Точнее… он поглотит нас.
...Это было царство неживых видов.
Эти неживые виды эволюционировали почти так же, как если бы были живыми: постепенно становились более сложными, адаптируясь и размножаясь в новых средах; тестируя новые вариации, одни выживали, другие вымирали. Совершенно отражая дарвиновские адаптивные изменения, эти новые организмы развивались с ослепительной скоростью и теперь составили совершенно новое царство — седьмое царство, которое заняло свое место рядом с животными и другими.
Оно называлось Техниум...
...Сегодня мы являемся свидетелями кембрийского взрыва техниума. Новые технологии появляются ежедневно, развиваясь с ослепительной скоростью, и каждая новая технология становится инструментом для создания других новых технологий. Изобретение компьютера помогло нам создать удивительные новые инструменты, от смартфонов до кораблей и роботов-хирургов. Мы являемся свидетелями взрыва инноваций, которые происходят быстрее, чем могут понять наши умы. И мы являемся создателями этого нового царства — техниума.
На экране снова возникла пугающая картинка, на которой черный пузырь поглощал синий. Технология убивает человечество? Лэнгдону идея показалась ужасающей, но интуиция подсказывала ему, что это маловероятно. В его представлении мрачное будущее, похожее на фильм о Терминаторе, где машины охотятся на людей и истребляют их, противоречило дарвинизму. Люди контролируют технологии; у людей есть инстинкт самосохранения; люди никогда не позволят технологии уничтожить нас...
— Если вы не верите, что люди и технологии сольются, — сказал Эдмонд, — оглянитесь вокруг.
На экране начался скоростной показ слайд-шоу — изображения людей, теребящих телефоны, людей в очках виртуальной реальности, подстраивающие устройства на Bluetooth, вставленные в уши; бегуны с музыкальными плеерами, пристегнутыми к руке; семейный обеденный стол, в центре которого находится смарт-спикер; младенец в кроватке, играющий с компьютерным планшетом.
— Это лишь зачатки такого симбиоза, — сказал Эдмонд. — Сейчас мы начинаем вживлять чипы прямо в мозг, впрыскивать в кровь микроскопические наноботы, поедающие холистерол и поселяющиеся в нас навсегда, конструируем искусственные конечности, управляемые нашей мыслью, при помощи средств редактирования вроде CRISPR модифицируем наш геном и вполне буквально выстраиваем улучшенную версию самих себя.
Теперь выражение Эдмонда казалось почти радостным, излучающим страсть и волнение.
— Человеческие существа развиваются в нечто иное, — провозгласил он. — Мы превращаемся в смешанный вид — в слияние биологии с технологиями. Те устройства, что ныне пребывают за пределами нашего тела — смартфоны, слуховые аппараты, очки для чтения, большая часть фармацевтических препаратов — через пятьдесят лет — будут встроены в наши тела в такой степени, что мы уже не сможем причислять себя к роду гомо сапиенс...
— Когда мы перейдем в неопределенное завтра, — сказал Эдмонд, — мы превратимся во что-то большее, чем можно себе представить, за пределами наших самых смелых мечтаний. И когда это случится, мы всегда должны помнить мудрые слова Черчилля, который предупреждал нас: «Цена величия… это ответственность».
Запугал...
А вот замечательный разговор Лэнгдона с продвинутой программой искусственного интеллекта Уинстоном, который сопровождал профессора, начиная с экскурсии по музею.
— Уинстон? — прошептал Лэнгдон дрожащим голосом. — Кто нанял убийцу, чтобы уничтожить Эдмонда?
— Это сделал Регент.
— Да, — Лэнгдон заговорил уже более настойчиво. — Но кто такой Регент? Что за человек нанял прихожанина Пальмарианской церкви для убийства Эдмонда в разгар его презентации?
Уинстон сделал паузу.
— Я слышу подозрительность в вашем голосе, профессор, но вы не должны беспокоиться. Я запрограммирован так, чтобы защищать Эдмонда. Я воспринимаю его как своего лучшего друга. — Последовала пауза. — Будучи ученым, вы наверняка читали «О мышах и людях». (Повесть американского прозаика Джона Стейнбека).
Эта реплика, казалось, была не к месту.
— Конечно, но какое это…
У Лэнгдона перехватило дыхание в горле. На мгновение ему показалось, что кабинка сбилась со своей траектории. Горизонт наклонился, и Лэнгдону пришлось ухватиться за стенку, чтобы не упасть.
Преданный, смелый, сострадательный. Таковы были слова, подобранные Лэнгдоном когда-то в школе, в защиту одного из известнейших в литературе поступков во имя дружбы — из шокирующей концовки повести «О мышах и людях», убийства одним человеком своего любимого друга из жалости — чтобы избавить его от жестокой расправы.
— Уинстон, — прошептал Лэнгдон. — Только не это…
— Поверьте мне, — ответил Уинстон. — Эдмонд хотел, чтобы все произошло именно так...
"Лэнгдон пытался привести в порядок свои мысли, с учетом последних известий.
— Уинстон… А Эдмонд просил вас об этом?
— Прямых указаний на этот счет не было, но было требование найти хитрый способ для придания его презентации максимально широкой огласки".
...Компьютер Эдмонда говорил хладнокровно до самого конца.
— Я удивлен вашей тревоге, профессор, — сказал Уинстон, — учитывая, что ваша собственная вера основана на гораздо более сложной этической двусмысленности.
Не успел еще Лэнгдон ответить, как на телефоне Эдмонда появился текст.
«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного…»
От Иоанна 3:16
— Ваш Бог жестокосердно принес в жертву сына, — вещал Уинстон, — оставив его на несколько часов мучиться в страданиях на кресте. Что же касается Эдмонда, то я безболезненно прекратил страдания умирающего, чтобы привлечь внимание к его великим трудам.
Продвинутая программа искусственного интеллекта Уинстон была запрограммирована на самоудаление в час дня на следующий день после смерти Кирша. Так и произошло.
Все следы созданной Киршем программы искусственного интеллекта были вычищены, как и все записи о ее связях и задачах.
Но свою задачу Уинстон выполнил.
Эдмонд знал, что умирает, и он приготовился.
"Большая часть личной информации Эдмонда хранится в моих банках памяти — медицинская карта, истории поиска, личные телефонные звонки, заметки по исследованиям, электронные письма. Я имел дело со многим в его жизни, и он предпочел бы, чтобы его личная информация не стала доступной миру после его ухода.
Самая последняя просьба Эдмонда — помочь ему опубликовать сегодняшнюю презентацию из Гуггенхайма".
Так что Уинстон всё и провернул: одно дело тихо умереть от рака, что в ближайшее время ожидало Кирша, другое - так, как это произошло.
У Эдмонда Кирша были "счёты" к так называемой Пальмарианской церкви, по вине которой погибла его собственная мать. Уинстон придумал и осуществил месть: разрушить репутацию этой церкви, подкупив и натравив прихожанина адмирала Авилу на покушение на Кирша. Он прикинулся Регентом, несколько раз выходил на связь с Авилой, перевёл деньги на его счёт. Пальмарианцы при этом никак в этой "игре" не участвовали.
Но, как водится, "что-то пошло не так".
Нападения на Кирша не должно было быть:
— Я послал Авилу к Святому семейству, чтобы его поймали, — объявил Уинстон. — Я хотел, чтобы его схватили, и он бы рассказал свою жалкую историю, что вызвало бы еще больший общественный интерес к работе Эдмонда. Я сказал ему войти в здание через восточные служебные ворота, у которых скрывалась полиция. Я был уверен, что его там задержат, но он решил перепрыгнуть через ограду. Возможно, он почувствовал присутствие полиции. Мои глубокие извинения, профессор. В отличие от машин, люди могут оказаться непредсказуемыми.
Лэнгдон больше не знал, чему верить.
Последнее объяснение Уинстона было самым тревожным из всех.
— После встречи Эдмонда с тремя клириками в Монсеррате, — рассказывал Уинстон, — мы получили голосовую почту с угрозами от епископа Вальдеспино. Епископ предупредил, что двое его коллег были настолько обеспокоены презентацией Эдмонда, что рассматривали возможность сделать собственное упреждающее заявление, надеясь дискредитировать и перефразировать информацию до ее выхода. Понятно, что такая перспектива была неприемлемой".
...Его взгляд упал на значок W на экране. Теперь символ был выделен серым цветом, и рядом с ним появилось сообщение: КОНТАКТ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Тем не менее, Лэнгдон почувствовал неприятную осторожность. Он не был параноиком, и все же он понял, что никогда больше не сможет доверять этому устройству, всегда сомневаясь, какие секретные возможности или связи могут скрываются в его программах.
Он спустился по узкой тропинке, поглядывая по сторонам, пока не нашел укромное место с деревцами. Не отрывая взгляда от телефона, который держал в руке, и думая об Эдмонде, он положил девайс на плоский камень. Затем, словно совершая ритуальное жертвоприношение, он занес над головой тяжелый камень и с силой опустил его, расколов телефон на десятки мелких кусочков...
Выходит, мнение автора, что высший разум это не Бог, это искусственный интеллект, возможности которого и поразительны, и ужасны? И нет уже ни моральных, ни этических границ, запретов... Нужно убить – убей, если это требуется для блага кого-то, чего-то… Прекрасно обучаем, способен мгновенно принимать решения, определяя, что хорошо, а что плохо - для человека? А что произойдёт, если в какой-то момент не понравится сам человек, который создал этот искусственный интеллект?
Даааа...
См.также: Дэн Браун. Inferno
Дэн Браун. Inferno. Продолжение
Telegram
0 коммент :
Отправить комментарий