В память о Габриэле Гарсиа Маркесе

Когда-то (уже давненько) я писала (по другому поводу и в ином контексте) об этом удивительном писателе. Сейчас решила просто повторить часть того большого материала.


«Не плачь, потому что это закончилось, улыбнись, потому что это было» – Габриэль Гарсиа Маркес



"Сто лет одиночества". Я очень люблю этот роман, эту сагу. Когда впервые прочла её (несколько лет тому назад), она настолько меня потрясла, что даже теперь, когда из памяти уже стёрлись отдельные детали, оценки, эмоции, всё равно сохранилось впечатление чего-то такого, что однажды потрясло и навсегда оставило яркий след...

Я была оглушена, потеряна, ходила с ощущением бессмысленности и беспросветности жизни человека. Люди несчастны, одиноки-преодиноки - и ничто не имеет сысла, и ничто не интересно...

Впрочем, полно и таких читателей, для кого это произведение - сплошной инцест, с вкраплениями цыганщины и гражданской войны, муть, написанная тяжёлым и неудобоваримым языком. (Тут я вспоминаю Алису, которая тоже считала: "Что толку в книжке... если в ней нет ни картинок, ни разговоров?"

Да, картинок бы не мешало;-))

Инцест сопровождает жизнь всех поколений этого рода, несмотря на существовавший миф о рождении ребёнка со свиным хвостиком от запретных отношений. Однако это предупреждение игнорируется и сексуальные связи возникают вновь и вновь между разными членами семьи во всех поколениях: двоюродные, родные братья-сёстры, тёти-племянники, сын-мать...

Кстати, кроме "сплошного инцеста" (интересно, почему я не обращала на ЭТО внимания, когда читала в первый раз? Наверное, это казалось несущественным) здесь есть сюжет, напоминающий нам "Лолиту". Один из героев (Аурелиано, а кто здесь не Аурелиано?;-))полюбил девчушку - малолетнюю дочь алькальда Макондо — Ремедиос (в то время она ещё в куклы играла)и женился на ней...

Конец её тоже напоминает Лолиту: девочка умирает при родах, не достигнув совершеннолетия, с близнецами в утробе.

Рассказывать о романе сложно, здесь фактически нет сюжета, нет action, это как гобелен, сотканный из множества разноцветных нитей, или лоскутное одеяло, каждый лоскуток которого можно рассматривать и по-отдельности и в разных сочетаниях друг с другом.

А всё вместе - сто лет одиночества, дар и проклятие рода, который пришёл ниоткуда, прожил одиноко и ушёл в небытие. Первый из рода (сошедший с ума) был привязан к дереву и так доживал свой век, а последний съеден муравьями... Жуть, а оторваться невозможно, особенно при чтении последних страниц.

Говорят, что суть романа, идея, которую Маркес вложил в эту эпическую историю многих поколений - никто из героев не любил, потому они были одиноки.

А последняя и единственно искренняя любовь в истории семьи, как ни парадоксально, стала виной гибели рода Буэндиа, гибели, предсказанной цыганом в пергаментах и расшифрованной последним Аурелиано буквально на пороге уничтожения. Род был обречён на сто лет одиночества, поэтому они не могли любить. А эти - племянник и тётя (так сказать, последний (из многих в этом роду) случай инцеста, о чём они даже не подозревали) - выходит, нарушили запрет - и их любовь покончила с родом.

А они-то думали, что всё будет иначе: "...В одно из воскресений, в шесть часов вечера. Амаранта Урсула почувствовала родовые схватки. Улыбчивая акушерка, пользовавшая девчушек, торговавших собой с голодухи, уложила ее на обеденный стол, села ей верхом на живот и, подпрыгивая в диком галопе, мучила роженицу до тех пор, пока ее крики не сменились плачем великолепного младенца мужского пола. Сквозь слезы, застилавшие ей взгляд. Амаранта Урсула увидела, что это настоящий Буэндиа, из тех, кто носил имя Хосе Аркадио, но с открытыми и ясновидящими глазами тех, кого нарекали именем Аурелиано, что ему предопределено заново положить начало роду, очистить его от гибельных пороков и призвания к одиночеству, ибо, единственный из всех Буэндиа, рожденных на протяжении столетия, этот младенец был зачат в любви..."

Они заметили "у него нечто такое, чего нет у остальных людей, и наклонились посмотреть. Это был свиной хвостик..."
Однако нынешние Аурелиано и Амаранта Урсула не встревожились, ибо они не знали о подобном же случае в роду Буэндиа и не помнили страшных предостережений Урсулы...

В тот момент они не знали, что это - конец. В тот же вечер умерла от кровотечения Амаранта Урсула.

А Аурелиано... "...тут он увидел ребенка – сморщенную, изъеденную оболочку, которую собравшиеся со всего света муравьи старательно волокли к своим жилищам по выложенной камнями дорожке сада. Аурелиано словно оцепенел. Но не от изумления и ужаса, а потому, что в это сверхъестественное мгновение ему открылись последние ключи шифров Мелькиадеса, и он увидел эпиграф к пергаментам, приведенный в полное соответствие со временем и пространством человеческого мира: «Первый в роду будет к дереву привязан, последнего в роду съедят муравьи». ... Аурелиано уже знал, что в пергаментах Мелькиадеса написана и его судьба... То была история семьи Буэндиа, изложенная Мелькиадесом со всеми ее самыми будничными подробностями, но предвосхищающая события на сто лет вперед. ... Зачарованный своим открытием, Аурелиано громко прочел подряд те самые «переложенные на музыку энциклики», которые Мелькиадес пытался когда то читать Аркадио, – на самом деле это были предсказания о расстреле Аркадио; дальше Аурелиано обнаружил пророчество о рождении самой прекрасной на земле женщины, которая должна вознестись на небо душой и телом, и узнал о появлении на свет двух близнецов, родившихся после смерти их отца и не сумевших расшифровать пергаменты не только из-за неспособности и неусидчивости, но и потому, что попытки их были преждевременными. Тут, горя желанием узнать свое собственное происхождение, Аурелиано пропустил несколько страниц. В этот миг начал дуть ветер, слабый, еще только поднимающийся ветер, наполненный голосами прошлого – шепотом старых гераней и вздохами разочарования, предшествовавшими упорной тоске. Аурелиано его не заметил, потому что как раз в ту минуту обнаружил первые признаки собственного существа в своем похотливом деде, позволившем легкомысленно увлечь себя в пустыню миражей на поиски красивой женщины, которой он не даст счастья. Аурелиано узнал его, пошел дальше тайными тропками своего рода и наткнулся на то мгновение, когда был зачат среди скорпионов и желтых бабочек в полумраке купальни, где некий мастеровой удовлетворял свое сладострастие с женщиной, отдавшейся ему из чувства протеста. Аурелиано был так поглощен своим занятием, что не заметил и второго порыва ветра – мощный, как циклон, этот порыв сорвал с петель двери и окна, снес крышу с восточной части галереи и разворотил фундамент. К этому времени Аурелиано узнал, что Амаранта Урсула была ему не сестрой, а теткой и что Фрэнсис Дрейк осадил Риоачу только для того, чтобы они смогли искать друг друга в запутанных лабиринтах крови до тех пор, пока не произведут на свет мифологическое чудовище, которому суждено положить конец их роду. Макондо уже превратилось в могучий смерч из пыли и мусора, вращаемый яростью библейского урагана, когда Аурелиано пропустил одиннадцать страниц, чтобы не терять времени на слишком хорошо ему известные события, и начал расшифровывать стихи, относящиеся к нему самому, предсказывая себе свою судьбу, так, словно глядел в говорящее зеркало. Он опять перескочил через несколько страниц, стараясь забежать вперед и выяснить дату и обстоятельства своей смерти. Но, еще не дойдя до последнего стиха, понял, что ему уже не выйти из этой комнаты, ибо, согласно пророчеству пергаментов, прозрачный (или призрачный) город будет сметен с лица земли ураганом и стерт из памяти людей в то самое мгновение, когда Аурелиано Бабилонья кончит расшифровывать пергаменты, и что все в них записанное никогда и ни за что больше не повторится, ибо тем родам человеческим, которые обречены на сто лет одиночества, не суждено появиться на земле дважды".

Уф, баста...