Букмекеры "предпочитали" японца
Алексиевич уже много лет живёт в Германии, где и пользуется популярностью, чего нельзя сказать ни о её родине, ни о России.
Говорят, что в обширнейшем списке претендентов значатся поэт Евгений Евтушенко и постмодернист-мистификатор Виктор Пелевин.
В прошлом, 2013 году, Нобелевский комитет присудил награду канадке Элис Манро с формулировкой "мастеру современного рассказа". Она стала первым в истории канадским писателем, получившим "Нобелевку". Кроме того, Манро оказалась 13-й женщиной-лауреатом в истории литературной премии.
Патрик Модиано родился в 1945 году в пригороде Парижа. Его отец происходил из старинного еврейского рода, мать была фламандской актрисой. Первый роман Модиано — "Площадь Звезды" был опубликован в 1968 году и сразу же принес автору известность. Книга получила две престижные литературные премии — премию Роже Нимье и премию Фенеона.
Почти все произведения Патрика Модиано автобиографичны и связаны с темой оккупации Франции во время Второй мировой войны. Перу писателя принадлежит 30 романов.
Модиано признавался, что он "одержим предысторией, одержим прошлым, а прошлое — это смутная и постыдная эпоха оккупации".
Да и премию он получил с формулировкой "за искусство памяти, благодаря которому он описал самые непостижимые человеческие судьбы и раскрыл жизненный мир оккупации".
Патрик Модиано - лауреат Гонкуровской премии за роман "Улица Темных Лавок" и Большой премии Французской академии за роман "Бульварное кольцо".
Шведская академия сравнила работы Патрика Модиано с произведениями Марселя Пруста. "В его творчестве восхищает то, что книги его так или иначе перекликаются друг с другом. Все они отдаются эхом друг от друга, и это делает его творения уникальными. Он - Марсель Пруст нашего времени", - отметила академия в сопроводительном письме. Любопытно, что сам Марсель Пруст не был ни лауреатом, ни даже номинантом на премию.
Впрочем, "аналогичный случай" наблюдался и в прошлом году, когда канадскую писательницу Элис Манро сопоставили с Чеховым, который, конечно, в нобелевских "играх" не участвовал (умер в 1904 г., а премия присуждается с 1901 г.)
Признаюсь, раньше не читала Модиано, сейчас уже прочла роман "Улица Темных Лавок", рассказ "Смягчение приговора" и читаю другой - "Горизонт".
Мне трудно сказать, о чём они - практически здесь нет сюжета в привычном нам смысле. Зато есть подробнейшие описания воспоминаний детства - с тщательно выписанными деталями, пейзажами, мыслями, воспоминаниями в рассказе "Смягчение приговора":
"С театральными гастролями тогда ездили не только по Франции, Швейцарии и Бельгии, но и по Северной Африке. Мне было десять лет. Мама уехала со своим спектаклем на гастроли, и мы, я и мой брат, жили за городом, у ее подруг под Парижем.
Двухэтажный домик, увитый плющом. Большое окно выступом, как говорят англичане — bow-window, словно удлиняло гостиную. За домом сад террасами поднимался вверх. В самой глубине первой террасы пряталась заросшая лютиками могила доктора Гильотена. Жил ли он в этом доме? Может, именно здесь он и придумал свою машину для отрезания голов? И совсем наверху росли две яблони и груша".
"...Они составляли забавное трио, она, Анни и мать Анни, Матильда Ф. Анни была блондинкой, волосы коротко острижены, нос прямой, глаза светлые, лицо милое и нежное. Но что-то резкое в ней плохо сочеталось с ее нежным лицом. Может, это из-за куртки, мужской старой коричневой кожаной куртки, которую она носила с очень узкими черными брюками, и ходила в ней целый день. Вечером она часто надевала голубое платье, стянутое широким черным поясом, и так она мне нравилась гораздо больше.
Мать Анни была совершенно на нее не похожа. Да и была ли она на самом деле ее матерью? Анни звала ее Матильдой. Седые волосы, пучок. Строгое лицо. Одета всегда во все темное. Она наводила на меня страх. И казалась мне старухой, а ведь Анни тогда было двадцать шесть, значит матери — около пятидесяти. Я вспоминаю камеи, которыми она закалывала блузку. У нее был южный акцент, позже я встречал такой у уроженцев Нима. А вот у Анни этого акцента не было, у нее, как и у нас с братом, был парижский выговор..."
Чем занимались эти люди, почему их арестовали, что искали в доме, некие смутные намёки - и финал:
"Внизу человечек в черной кожаной куртке шел через двор с электрическим фонариком в руке. Он наклонился над колодцем, раздвинул заросли жимолости и старался что-то высмотреть в глубине, светя фонарем. Другие полицейские продолжали обыскивать комнату Анни. Их стало еще больше, прибыли и жандармы, и люди в штатском. Они рылись повсюду, даже в нашем автомобильчике, ходили по двору, высовывались из окон дома, громко переговаривались. А мы с братом делали вид, что играем в саду и ждем, когда за нами кто-нибудь придет".
Никакой занимательности, остроты сюжета, разве что в романе "Улица Темных Лавок" появляется некий намёк на "детективную историю".
"Я — никто. Просто светлый силуэт, в этот вечер, на террасе кафе. Не успел Хютте уйти, как хлынул дождь, настоящий ливень, и мне пришлось ждать, пока он перестанет..." Что случилось с героем, почему он потерял память, мы так и не узнаем. Но сопровождаем его в многочисленных попытках узнать, КТО он на самом деле.
Любопытны при этом его размышления:
"Хютте любил приводить в пример некоего "пляжного человека", как он его называл. Этот человек провел сорок лет своей жизни на пляжах или в бассейнах, болтая с курортниками и богатыми бездельниками. На тысячах летних фотографий он, в купальном костюме, стоит с краешка или на заднем плане какой-нибудь веселой компании, но вряд ли кто-нибудь мог бы сказать, как его зовут и откуда он взялся. Точно так же никто не заметил, как в один прекрасный день он исчез с фотографий. Я не осмеливался признаться Хютте, но мне казалось, что "пляжный человек" – это я. Впрочем, он бы не удивился. Хютте всегда повторял, что, в сущности, все мы "пляжные люди" и что "песок, – я привожу его выражение дословно, – лишь несколько мгновений хранит отпечатки наших шагов".
Многочисленные встречи с разными людьми дают тонкие ниточки надежды. И в общем-то, кажется, он приблизился к разгадке... Но тут и заканчивается роман:
"Не знаю, сколько я простоял на берегу этой лагуны. Я думал о Фредди. Нет, конечно, он не исчез в море. Он, наверное, решил обрубить швартовы и скрылся на каком-нибудь атолле. И в конце концов я найду его. И потом, мне ведь еще надо предпринять последнюю попытку — поехать в Рим, на улицу Темных Лавок, дом два, — туда, где я когда-то жил.
Стемнело. Лагуна медленно гасла, ее ярко-зеленый цвет делался все тусклее. Вода еще кое-где светилась, и по ней проскальзывали легкие лилово-серые тени.
Я машинально вынул из кармана фотографии, которые хотел показать Фредди, — среди них был и снимок Гэй Орловой в детстве. До сих пор я не замечал, что она плачет. Я понял это по ее насупленным бровям. На мгновение мысли унесли меня далеко от лагуны, на другой конец света, в курортный городок на юге России, где была сделана эта фотография, так бесконечно давно. Маленькая девочка вместе с матерью возвращается в сумерках с пляжа. Она плачет, в общем-то, без причины, ей просто хотелось еще поиграть. Она уходит все дальше. Вот она уже завернула за угол… И наши жизни, не рассеиваются ли они в вечерних сумерках так же стремительно, как детская обида?"
Нашёл ли он своего друга и любимую женщину, неизвестно. Да это и не важно.
Память — путеводная нить всех книг Модиано. "Воспоминания, подобные плывущим облакам" то и дело переносят героя "Горизонта" из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.
"Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота. Ему всегда верилось, будто в сердце некоторых кварталов можно поныне отыскать людей, встреченных в юности… Где-то в тайниках, изгибах пространства они существуют такими же, какими были прежде. Чтобы добраться до них, нужно знать потайные ходы, дворы, угадать, где находятся не нанесенные на карту улицы, что на первый взгляд кажутся тупиками…"
Критики считают Модиано блестящим писателем с точки зрения стилистики.
"Это человек, абсолютно не стремящийся к сюжету, чтобы сюжет был выразительный или абсолютно занимательный — у него этого нет. Но у него все очень выписано. Сейчас люди больше предпочитают остросюжетную литературу, а он совершенно не остросюжетен. Он очень тщателен. И он очень французский — в большинстве его книг действие происходит в Париже...Он даже не столько французский, сколько парижский писатель. Может быть, человечество устало от бурной смены сюжетов и хочет чего-то такого, что было бы постепенно и не торопясь".
Ну, это кому как...
А теперь некоторые любопытные страницы из истории русских нобелиатов и номинантов на премию.
Известно, что список номинантов держится в тайне 50 лет. Так что спустя полвека стали известны некоторые секреты Нобелевского комитета: кто получал награды в первой половине XX века и кто их не получал, оставаясь в числе номинантов.
В 1902 году на награду были выдвинуты Лев Толстой... Награда, однако, досталась немцу Теодору Моммзену.
Лев Толстой присутствовал в номинациях ежегодно до 1906 года. Но, оказывается, великий писатель сам отказывался от награды и просил её не присуждать (??)
Другие русские писатели - многократные номинанты на престижную премию:
Максим Горький
Иван Бунин
Дмитрий Мережковский
Иван Шмелёв
Николай Бердяев
Марк Алданов (кстати, самый "долгий долгожитель" среди номинантов - 13 раз он присутствовал в почётном списке).
Борис Пастернак
Михаил Шолохов
Леонид Леонов
Константин Бальмонт
Большинство из представленных кандидатур становились номинантами, находясь в эмиграции.
Весьма неожиданно на премию (в 1901 г.) был выдвинут известный юрист Анатолий Кони, который был и талантливым литератором.
А в 1926 году на литературную премию претендует человек ещё более неожиданный, чем Кони, — белый генерал Пётр Краснов, который через двадцать лет будет повешен в Москве за сотрудничество с нацистами.
Наконец, в 1933 году Иван Алексеевич Бунин становится первым русским лауреатом Нобелевской премии по литературе (с пятой попытки). Награда была вручена с формулировкой "За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы".
В 1958 году Нобелевская премия досталась Борису Пастернаку: "за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа". Ну, как мы помним, самому Пастернаку эта премия принесла много проблем, кампанию под лозунгом "Не читал, но осуждаю!".
Михаил Шолохов стал лауреатом премии в 1965 году - "за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время".
В 1970 году Нобелевская премия по литературе досталась Александру Солженицыну "за нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы".
И, наконец, последним (пока!) русским лауреатом Нобелевской премии по литературе в 1987 году стал поэт-эмигрант Иосиф Бродский, награждённый "за всеобъемлющее творчество, проникнутое ясностью мысли и поэтической интенсивностью".
Даа, а Анна Ахматова, покровительствовавшая Бродскому, не удостоена этой чести (о причинах станет известно позже - пока материалы закрыты). А вот Владимира Набокова отвергли в 1963 году как "аморального писателя", "перечеркнувшего свою репутацию написанием скабрезного романа "Лолита".
0 коммент :
Отправить комментарий