Любопытно, что постоянный секретарь Шведской академии Петер Энглунд после объявления имени лауреата отметил: "Она работает в традициях, восходящих к Чехову, но довела этот жанр новеллистики до совершенства".
Мне нравится это "...но довела этот жанр до совершенства". А вот Антон Павлович, значит, "не дотянул", а потому премии был не достоин...
В защиту нашего писателя высказался литературовед и переводчик Александр Ливергант, главный редактор журнала «Иностранная литература», в котором ранее публиковались переводы рассказов Манро.
Он назвал сравнение с Чеховым "смешным", заметив, что "у Манро совсем другой, несравненно низкий уровень. Но она крепкая западная писательница, хороший психолог, отличный стилист".
Чехов - не Чехов, но, как говорится, мастер короткой формы...
Познакомилась я сегодня с этой "формой", отыскав в интернете аж 4 рассказа Манро, написанные ею довольно-таки давно. Все и прочитала:
"Лес" (у нас был опубликован в 1986 г.),
"Настоящая жизнь" (в 1996 г.),
"Жребий" (в 2006 г.),
"Лицо" (в 2010 г.).
Все очень симпатичные. Прямо скажем, после недавно прочитанного "Инферно" Д.Брауна, "На Фейсбуке с сыном" Я.Вишневского, а раньше В.Пелевина с их сюжетными закрутками или нравственными, философскими размышлениями, чтение этих рассказов было сплошным "отдохновением". По ходу всё время ждала какого-то поворота, обманки, но нет, не случилось.
Спокойно описывается нормальная человеческая жизнь где-то сбоку от столиц, шумных городов, на фермах, в малых городках, посёлках... И люди обычные, не олигархи, не светские дамы с кавалерами, не шоубизнес.
Наиболее "драматичным", что ли, оказался первый из названных рассказов - "Лес".
Сюжет простенький: обычный, немного смешной Рой Фаулер пишет по заказам красивые вывески, работой обеспечен... Но любит совсем другое занятие: бродить по лесу, рубить деревья, продавать дрова. Именно здесь чувствует себя "в своей тарелке".
Но вот случилось неприятное: Рой подъехал к лесу, оставил на дороге свой грузовичок и пошёл в поисках нужных деревьев. Но оступился, увяз в трясине, еле выбрался из неё, повредив сильно ноги - так, что идти было невмоготу. И он пополз в сторону машины по своим, оставленным на снегу, следам, преодолевая сильную боль и сам с собой мысленно разговаривая.
В общем, других действий практически нет. Но описание этой драматической ситуации и попытки бороться с нею затягивают. Он верит (и старается себя убедить в этом), что удастся-таки добраться до грузовика, а там, глядишь, доехать до людей... Ему это удаётся. Да и читатель не прочь поверить тоже...
Для примера небольшой отрывок:
"Рой движется вперед, цепляется за все, за что можно уцепиться, упираясь в землю ноющими от боли коленками. Пару раз он срывается, скользит назад, но удерживается. Нам не дано знать, что думают другие, что они чувствуют, проносится в голове у Роя. Нам не дано знать, что думают другие про себя..."
"...Грузовик заведу как-нибудь. Надо бы к этой старой каналье, к Перси, заехать. Хоть телефон-то у него есть? И тут встрепенулось много всяких неприятных мыслей. Что скажет жена? Кто пойдет за его топором и пилой? Как он объяснит, где он их оставил? Найдутся ли, не засыплет ли снегом? Когда можно будет наступать на ногу? Но Рой гонит треволнения прочь. Снова поднимает голову посмотреть, много ли осталось ползти до грузовика. Хорошо бы, Перси дома оказался или хоть бы дверь открытой оставил..."
"...С этой минуты сознание Роя переключилось на это открытие и заработало так четко, как никогда прежде, представляя все в исключительно благополучном виде. Рой уже позабыл нелепость, приведшую его к травме, теперь исполненный ликованием, он готов бесконечно ползти к грузовику, к счастливому завершению невзгод. И он снова ползет вперед, и никаких угрызений в том, что поверил слухам, — к чему огорчаться, нервничать, копаться в происшедшем? Роя переполняет победное чувство: он справился. Слава богу, все позади!"
Парочка рассказов типично женских: "Жребий" и "Настоящая жизнь". Название второго можно отнести и к другим - спокойные повествования о нормальной человеческой жизни (с точки зрения канадца). Сюжет в них вторичен, есть женские судьбы, одинокие девушки, женщины, мечтающие устроить свою жизнь, некоторые находятся в постоянном поиске "нужного мужчины".
Как, например, Мюриэл...
"Мюриэл перевалило за тридцать, она никогда не была замужем. О замужестве она говорила без обиняков, шутливо и жалобно, особенно при Портере.
- Неужто нет у тебя, Портер, знакомых мужчин? - спрашивала она. - Откопал бы где для меня хоть одного сносного мужичка.
- Может, и откопал бы, - отвечал Портер, - да только на твой-то вкус они, небось, не такие уж и сносные.
На лето Мюриэл уезжала к сестре в Монреаль, а однажды отправилась в Филадельфию, к каким-то двоюродным братьям и сестрам, которых никогда не видала и знала лишь по письмам. Вернувшись, она первым долгом рассказала, как там обстоят дела с мужчинами.
- Ужас! Женятся еще юнцами; все сплошь католики, а жены у них не умирают вообще: не до того им, они детей рожают. Одного мужика они мне подыскали, но я сразу поняла, что дело не выгорит. Он был из таких, знаете, которые при мамаше. Познакомилась с другим, но у него оказался жуткий недостаток. Он не стриг ногти на ногах. Огромные желтые когти. Ну? Неужели вы меня так и не спросите, откуда я про это узнала?"
Другая героиня этого рассказа - Дорри, казалось бы, и не помышляет о замужестве, занимается (и, кажется, любит это) сугубо мужскими делами...
"Дорри, с ее недюжинной силой, справлялась даже с мужской работой: легко передвигала мебель, умела вставлять в окна вторые рамы. Приступая к тяжелому делу - например, если ей предстояло ободрать в комнате старые обои, - она расправляла плечи и глубоко и радостно вздыхала. Вся она при этом так и светилась решимостью. Дорри была женщина крупная, крепкая, с массивными ногами; на широком застенчивом лице, обрамленном каштановыми волосами, темнели бархатистые веснушки. Один из живших по соседству фермеров назвал ее именем свою лошадь".
А тут, на тебе, "Приехал один человек и влюбился в Дорри. Во всяком случае, захотел на ней жениться".
Началась подготовка к свадьбе.
Я предполагала, что в какой-то момент что-то случится и свадьба не состоится - так оно чуть было не произошло. Потребовались героические усилия подруги Миллисент, чтобы довести дело до конца.
"Дорри, наверное, думала, что не отступит от него (принятого обычая) до самой смерти. Жизнь состоит из обычаев, из сменяющихся времен года. Падают орехи, в ручьях плавают ондатры. Должно быть, Дорри полагала, что ей на роду написано вести такую жизнь, со своими умеренными странностями и привычным одиночеством. Возможно, она завела бы другую собаку.
Но я этого не допустила, думает Миллисент. Не допустила и, конечно же, была права..."
Четыре рассказа, конечно, дали определённое представление о творчестве Элис Манро.
Кстати, из россиян в список попал поэт Евгений Евтушенко, но его шансы оценивались как 100 к 1.
Как членам Шведской академии удалось определить, что Элис Манро - самая-самая, не знаю...
0 коммент :
Отправить комментарий