Анна Ахматова: "Все расхищено, предано, продано..."

В этом месяце (23-го) день рождения Анны Андреевны. Но дата не круглая, поэтому вряд ли будут отмечать. А мне захотелось высказать свои впечатления под влиянием вышедшего в издательстве "Новое литературное обозрение" "Дневника" С.К.Островской.

Такой солидный фолиант на 760 страницах весом около килограмма (это мне очень понравилось: книги на вес!). Цена-507руб.

Свой дневник Софья Казимировна Островская (переводчица, знала много языков, дама очень образованная, светская, амбициозная) вела с юных лет до середины XX века (умерла в 1983 г.). В нём, естественно, отражена вся её жизнь. Немало страниц посвящено Ахматовой, с которой познакомилась лично после возвращения А.А. из Ташкента, они как будто подружились, по крайней мере, часто общались.

Отношение к Ахматовой у Софьи очень разное, часто противоречивое: то она высказывает чуть ли не влюблённость: "Со дня моей первой встречи с нею я вспоминала о ней, и много. Я думала о ней, как думают о любимом... Я все время жду ее, вот на этом углу, у того дома, в трамвае, в Летнем саду, на соседней улочке..."

Временами она очень реалистично описывает атмосферу, окружавшую в то время великого поэта: "Ей же ничего не прощают. Говорю ей об этом. Соглашается. Ей не прощают славы, знаменитого имени, внешности, тревожащей женственности, царственности обращения — не прощают поклонения, не прощают даже печальных трагедий ее жизни — неудачной жизни, в общем. Злословят, клевещут, сплетничают, шушукаются — и сейчас уже, на глазах у нее, творят какие-то биографические легенды. Одинокая она. Очень. И настороженная. Вот почему у нее бывает временами такой взгляд: быстрый, скошенный, недружелюбный. Это — от недоверия, от страха уколоться еще раз".

Однако частенько Ахматова её раздражает, она даёт ей уничтожающие оценки: "Дерзка, себялюбива, игра в добрую королеву, развращена, перестала жить собственной жизнью, ибо живет только биографически, с учетом жеста и слова «на будущее»".

Так что, как отмечает М.Кралин, лично хорошо знавший Островскую, она была "...одновременно и друг Анны Ахматовой, и ее злейший недруг. Оборотень. Женщина с двойным дном".
 http://www.akhmatova.org/bio/kralin/kralin11.htm

 

Но вот о чём умалчивает дама, так это о том, что была агентом спецслужб и всё это время писала доносы на Ахматову в КГБ.

А.Ахматова:
Шутки - шутками, а сорок
Гладких лет в тюрьме,
Пиршества из черствых корок,
Чумный страх во тьме,
Одиночество такое,
Что - сейчас в музей,
И предательство двойное
Близких и друзей.
                                              22 июля 1960

Читаю воспоминания Олега Калугина - бывшего нашего скандально известного чекиста, перебежавшего в 90-е годы на Запад. http://www.akhmatova.org/articles/kalugin.htm

"Дело" было заведено на Анну Ахматову в 1939 году с окраской: "Скрытый троцкизм и враждебные антисоветские настроения".
Продолжалось оно и в Ташкенте, куда она эвакуировалась в годы второй мировой войны, затем возобновилось в Ленинграде в 1945 году после возвращения в 1944 г.

На этот раз Ахматова - английский шпион. Повод: посещение коммунальной квартиры Ахматовой Первым секретарем Посольства Великобритании в Москве, профессором Оксфордского университета, Берлиным. Местные стукачи докладывали, что он проявлял повышенный интерес к Ахматовой и даже признавался ей в любви. А потому Ахматову окружили агентурой, в квартире у нее, на Фонтанке 34, установили подслушивание."Среди агентов, которые окружали Ахматову, - пишет Калугин, - особой активностью отличались некая переводчица, полька по происхождению, и научный работник-библиограф..."

Он отмечает, что больше всего в её доносах оценок личного свойства, которые можно было бы при случае использовать: "Знакомств у Ахматовой множество. Близких друзей нет. По натуре она добра, расточительна, когда есть деньги. В глубине же холодна, высокомерна, детски эгоистична. В житейском отношении - беспомощна. Зашить чулок - неразрешимая задача. Сварить картошку - достижение. Несмотря на славу, застенчива. После 6-8 лет негласной связи с патологоанатомом, профессором Гаршиным, разошлась. Ко всем своим бывшим мужьям и любовникам относится враждебно, агрессивно. Заботится о чистоте своего политического лица, гордится тем, что ей интересовался Сталин. Очень русская. Своим национальным установкам не изменяла никогда. Стихами не торгует. Дом писателей ненавидит как сборище чудовищных склочников. Хорошо пьет и вино, и водку".

Читаем в Дневнике Островской "признания"в какой-то степени даже шокирующие: "Целый день у меня Ахматова. Пьем без конца водку; салат из крабов; стихи; музыка; обед — бреды. Хороша и тревожна, когда выпьет. Явные лесбийские настроения, которые я упорно — вторично — не замечаю. Читает свои новые стихи, которыми недовольна..."

"...Около 5 приходит Ахматова. И снова — водка, водка, вино. Сорит деньгами. Очень любит пить. Теперь в особенности. Мне кажется, пила бы ежедневно — и много, и быстро, и жадно".
 

По всему видать, что Софья Казимировна не любила Ахматову. Ей доставляло странное удовольствие находить у ее "знаменитой современницы" человеческие слабости. Хотя поэзию Ахматовой она ценила, но еще больше ей нравилось у Анны Андреевны "человеческое, слишком человеческое".

Весьма откровенно и раскованно писала дама об очень уж интимных вопросах - не щадила "королеву", а может быть специально писала всякие скабрезности в адрес Ахматовой, что весьма приветствовалось "хозяевами" из КГБ. Себя же при этом старалась изобразить "жертвой": "...Ахматова думает, вероятно, что я — лесбиянка. И идет ко мне, пьяная, тревожными путями андрогина, не уверенного в своей дороге. А мне и странно, и смешно, и отвратно. Я не лесбиянка, дорогая..."

 

Иногда кажется, что дневниковые записи служили Софье Казимировне черновиками для ее доносов.

Читаем у Калугина:

После известного Постановления ЦК партии о журналах "Звезда" и "Ленинград", в котором Ахматову зачислили в представители безыдейного, реакционного литературного болота...
...В одном из агентурных сообщений говорится: "Объект, Ахматова, перенесла Постановление тяжело. Она долго болела: невроз, сердце, аритмия, фурункулез. Но внешне держалась бодро. Рассказывает, что неизвестные присылают ей цветы и фрукты. Никто от нее не отвернулся. Никто ее не предал". "Прибавилось только славы, - заметила она. - Славы мученика. Всеобщее сочувствие. Жалость. Симпатии. Читают даже те, кто имени моего не слышал раньше. Люди отворачиваются скорее даже от благосостояния своего ближнего, чем от беды. К забвению и снижению интереса общества к человеку ведут не боль его, не унижения и не страдания, а, наоборот, его материальное процветание", - считает Ахматова. "Мне надо было подарить дачу, собственную машину, сделать паек, но тайно запретить редакции меня печатать, и, я ручаюсь, что правительство уже через год имело бы желаемые результаты. Все бы говорили: "Вот видите: зажралась, задрала нос. Куда ей теперь писать? Какой она поэт? Просто обласканная бабенка. Тогда бы и стихи мои перестали читать, и окатили бы меня до смерти и после нее - презрением и забвением".

И в Дневнике:

26 октября, суббота
"...Замечательная прогулка с Ахматовой. Летний, Марсово — такой необыкновенный закат — на крови — с гигантским веером розовых облачных стрел в полнеба. Говорит о себе:
— Зачем они так поступили? Ведь получился обратный результат — жалеют, сочувствуют, лежат в обмороке от отчаяния, читают, читают даже те, кто никогда не читал. Зачем было делать из меня мученицу? Надо было сделать из меня стерву, сволочь — подарить дачу, машину, засыпать всеми возможными пайками и тайно запретить меня печатать! Никто бы этого не знал — и меня бы сразу все возненавидели за материальное благополучие. А человеку прощают все, только не такое благополучие. Стали бы говорить: «Вот, видите, ничего не пишет, исписалась, кончилась! Катается, жрет, зажралась — какой же это поэт! Просто обласканная бабенка. Вот и все!» И я была бы убита и похоронена — и навек. Понимаете, на веки веков, аминь!
Обедаем у меня, пьем водку.
Интересный день.
О ней действительно очень много говорят. Разносятся слухи — паралич, сошла с ума, отравилась, бросилась в пропасть на Кавказе. Все ловит, собирает, пересказывает, улыбается — и: торжествует.
— Подумайте, какая слава! Даже ЦК обо мне пишет и отлучает от лика. Ах, скандальная старуха?.."

 

Вот так КГБ "обслуживало" Ахматову, а его, в свою очередь, обслуживали доносители, близко знавшие Анну Андреевну.

Калугин в своем сообщении убрал некоторые детали, чтобы не шокировать слушателей, сохранв стилистические особенности их доносов.
А в записях Софьи Казимировны грязи немеряно...

Только вот история расставила всё по местам: Ахматова осталась гордой, величественной Женщиной, большим Поэтом, оставившим глубокий след и в истории, и в нашем, и в будущих поколениях.

В годы разрухи, смуты, в условиях гражданского и военного противостояния звучат вдохновляющие, полные надежды ахматовские строки:
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано -
Отчего же нам стало светло?
И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам,
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.  

А многие ли помнят и знают Софью Казимировну Островскую?
Может только теперь познакомятся, прочитав её "откровения".

См.также:
"Анна Ахматова - Галина Вишневская