С одной стороны велась яростная критика взглядов писателя:
"Но теперь мы выяснили: людям можно запрещать говорить на родном языке, если есть на то государственная необходимость (говорит писатель); тех, кто убил писателя за его взгляды, можно понять (говорит писатель, гуманист и демократ); русификация — плохо, украинизация — хорошо (говорит человек, думающий, говорящий и пишущий по-русски); и так далее, и тому подобное..."
С другой стороны, Алексиевич журналисту:
"...не морочьте мне голову этой ерундой, которой забита ваша голова. Вы так легко поддаетесь всякой пропаганде. Да, там боль, там страх. Но это на вашей совести, на совести Путина. Вы вторглись в чужую страну, на каком основании? В интернете миллион снимков, как ходит туда русская техника. Все знают, кто сбил ["Боинг"] и все прочее. Так что давайте уже заканчивать ваше идиотское интервью. У меня уже нет сил на него. Вы просто набор пропаганды, а не разумный человек..."
А в последующих интервью в других сми она говорит о том, что ее слова были перевраны и неправильно поняты.
Российская писательница и телеведущая Татьяна Толстая на своей странице в Facebook раскритиковала (мягко сказано!) интервью "коллеги". В комментариях к посту она называет Алексиевич "переодетым Валентином Зориным, журналистом-пропагандистом".
"Она, конечно, мастер вываривания гов…а из любого материала", – добавила Толстая.
Некоторые комментаторы тут же заподозрили Толстую в том, что она завидует Нобелевской премии Алексиевич.
Звонили дважды: первый раз от имени министра культуры Украины Евгения Нищука:
Пранкеры: Мне позвонил Президент из Америки и его беспокоит ситуация, которая произошла. И он поручил мне наградить вас. Я очень благодарен, что вы хотя бы пытаетесь точку зрения отстоять, потому что там слушать никто не хочет.
С.А.: Да. И они понимают по-своему. Они вырывают куски и потом это все… ой, ну даже не хочется говорить об этом!..
...Пр.: Одна из почетных наград, о которой мне говорил сам президент, это "Орден небесной сотни", которую мы вручаем в том числе и гражданам других государств.
С.А.: Да, это, конечно, очень большая награда! Хорошо. Я очень благодарна за это ваше желание и за поддержку. Это, конечно, осложнит мою жизнь. Но это еще раз покажет, что я не отступаюсь от своих убеждений.
Пр.: Очень хотелось бы, потому что, нам поддержка тоже очень нужна. Особенно от всего цивилизованного мира.
С.А.: То что делает Россия, это прежде всего разлагает ее собственный народ. Вы же сами видите, во что они превращаются. В магазине как-то мы заговорились, и с какой ненавистью говорят простые люди. Это меня поразило! Страшно говорить просто с человеком, со знакомыми. Я многих друзей потеряла. Для самого народа это очень страшно!
Пр.: У нас же таких провокаторов тоже полно. И Бузина, вы тоже понимаете, не просто так то, что с ним произошло... это, конечно, ужасно.
С.А.: Нет. Да. Это я понимаю. Я просто говорила, что как художник понимаю, я и палача, и жертву должна понять. Как художник я понимаю, почему это произошло. Но не более того. Теперь бог знает чего можно начитаться в интернете.
Во втором своём разговоре, на этот раз с "представителем Министерства культуры России", Алексиевич призналась в любви к российской культуре и согласилась на предложение встретиться с президентом РФ. Кроме того, она не против, если ей вручат государственную награду России — например, Орден Дружбы.
- Для меня всегда русский народ - это как бы близкий мне народ, я абсолютно не против этого, - приводятся её слова.
"Беру на себя смелость сказать, что мы упустили свой шанс, который у нас был в 90-ые годы. На вопрос: какой должна быть страна — сильной или достойной, где людям хорошо жить, выбрали первый — сильной. Сейчас опять время силы. Русские воюют с украинцам. С братьями. У меня отец — беларус, мать — украинка. И так у многих. Русские самолеты бомбят Сирию...
...Время надежды сменило время страха. Время повернуло вспять... Время сэконд-хэнд...
Теперь я не уверена, что дописала историю "красного" человека..." - закончила тогда свою речь писатель.
Поинтересовалась я выступлениями других нобелевских лауреатов по русской литературе
1933 год. Иван Алексеевич Бунин в официальном списке значится "без гражданства" "За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы".
У Бунина речь была короткой:
"Литературная премия, учрежденная вашим великим соотечественником Альфредом Нобелем, есть высшее увенчание писательского труда! Честолюбие свойственно почти каждому человеку и каждому автору, и я был крайне горд получить награду со стороны судей столь компетентных и беспристрастных. Но думал ли я девятого ноября только о себе самом? Нет, это было бы слишком эгоистично. Горячо пережив волнение от потока первых поздравлений и телеграмм, я в тишине и одиночестве ночи думал о глубоком значении поступка Шведской академии. Впервые со времени учреждения Нобелевской премии вы присудили ее изгнаннику. Ибо кто же я? Изгнанник, пользующийся гостеприимством Франции, по отношению к которой я тоже навсегда сохраню признательность."
Отмечается цитата о свободе: "В мире должны существовать области полнейшей независимости… Есть нечто незыблемое, всех нас объединяющее: свобода мысли и совести, то, чему мы обязаны цивилизации. Для писателя эта свобода необходима особенно".
1958 год. Борис Леонидович Пастернак (отказался от премии, диплом и медаль были вручены сыну в 1989 г.) "За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа".
1965 год. Михаил Александрович Шолохов "За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время".
"Я представляю здесь большой отряд писателей моей Родины.
Я уже высказал также удовлетворение и тем, что эта премия является косвенно еще одним утверждением жанра романа. Нередко за последнее время приходилось слышать и читать, по совести говоря, удивлявшие меня выступления, в которых форма романа объявлялась устаревшей, не отвечающей требованиям современности. Между тем именно роман дает возможность наиболее полно охватить мир действительности и спроецировать на изображении свое отношение к ней, к ее жгучим проблемам, отношение своих единомышленников...
...Мы живем в неспокойные годы. Но нет на земле народа, который хотел бы войны. Есть силы, которые бросают целые народы в ее огонь. Может ли не стучать пепел ее в сердце писателя, пепел необозримых пожарищ второй мировой войны? Может ли честный писатель не выступать против тех, кто хотел бы обречь человечество на самоуничтожение?
В чем же состоит призвание, каковы задачи художника, считающего себя не подобием безучастного к людским страданиям божества, вознесенного на Олимп над схваткой противоборствующих сил, а сыном своего народа, малой частицей человечества?
Говорить с читателем честно, говорить людям правду — подчас суровую, но всегда мужественную, укреплять в человеческих сердцах веру в будущее, в свою силу, способную построить это будущее. Быть борцом за мир во всем мире и воспитывать своим словом таких борцов повсюду, куда это слово доходит. Объединять людей в их естественном и благородном стремлении к прогрессу. Искусство обладает могучей силой воздействия на ум и сердце человека. Думаю, что художником имеет право называться тот, кто направляет эту силу на созидание прекрасного в душах людей, на благо человечества.
Мой родной народ на своих исторических путях шел вперед не по торной дороге. Это были пути первооткрывателей, пионеров жизни. Я видел и вижу свою задачу как писателя в том, чтобы всем, что написал и напишу, отдать поклон этому народу-труженику, народу-строителю, народу-герою, который ни на кого не нападал, но всегда умел с достоинством отстоять созданное им, отстоять свою свободу и честь, свое право строить себе будущее по собственному выбору.
Я хотел бы, чтобы мои книги помогали людям стать лучше, стать чище душой, пробуждать любовь к человеку, стремление активно бороться за идеалы гуманизма и прогресса человечества. Если мне это удалось в какой-то мере, я счастлив».
1970 год. Александр Исаевич Солженицын "За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы".
Вручение состоялось лишь в 1974, когда Александра Исаевича изгнали из СССР.
Интересно, что его нобелевская речь не об СССР или о России – в ней говорится о человечестве в целом. Эта речь была самой большой.
"И кому же, как не писателям, высказать порицание не только своим неудачным правителям (в иных государствах это самый легкий хлеб, этим занят всякий, кому не лень), но - и своему обществу, в его ли трусливом унижении или в самодовольной слабости, но - и легковесным броскам молодежи, и юным пиратам с замахнутыми ножами?
Скажут нам: что ж может литература против безжалостного натиска открытого насилия? А: не забудем, что насилие не живет одно и не способно жить одно: оно непременно сплетено с ложью. Между ними самая родственная, самая природная глубокая связь: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем удержаться, кроме как насилием. Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом. Рождаясь, насилие действует открыто и даже гордится собой. Но едва оно укрепится, утвердится, - оно ощущает разрежение воздуха вокруг себя и не может существовить дальше иначе, как затуманиваясь в ложь, прикрываясь ее сладкоречием. Оно уже не всегда, не обязательно прямо душит глотку, чаще оно требует от подданных только присяги лжи, только соучастия во лжи.
И простой шаг простого мужественного человека: не участвовать во лжи, не поддерживать ложных действий! Пусть э т о приходит в мир и даже царит в мире - но не через меня. Писателям же и художникам доступно больше: победить ложь! Уж в борьбе-то с ложью искусство всегда побеждало, всегда побеждает! - зримо, неопровержимо для всех! Против многого в мире может выстоять ложь - но только не против искусства. А едва развеяна будет ложь - отвратительно откроется нагота насилия - и насилие дряхлое падет.
Вот почему я думаю, друзья, что мы способны помочь миру в его раскаленный час. Не отнекиваться безоружностью, не отдаваться беспечной жизни - но выйти на бой!
В русском языке излюблены пословицы о правде. Они настойчиво выражают немалый тяжелый народный опыт, и иногда поразительно:
ОДНО СЛОВО ПРАВДЫ ВЕСЬ МИР ПЕРЕТЯНЕТ.
Вот на таком мнимо-фантастическом нарушении закона сохранения масс и энергий основана и моя собственная деятельность, и мой призыв к писателям всего мира".
1987 год. Иосиф Александрович Бродский "За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии".
Иосиф Бродский читает свою Нобелевскую лекцию как стихи, нараспев и немного монотонно, подчеркивая равноправие каждого слова. Говорит о смущении, неловкости от того, что на этой трибуне он, а не Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Роберт Фрост, Анна Ахматова, Уистен Оден.
"Эти тени смущают меня постоянно, смущают они меня и сегодня. Во всяком случае, они не поощряют меня к красноречию. В лучшие свои минуты я кажусь себе как бы их суммой – но всегда меньшей, чем любая из них, в отдельности", - рассказывает Нобелевский лауреат о том, как он понимает свое место в литературе.
Центральная часть лекции Бродского: "Всякая новая эстетическая реальность уточняет для человека реальность этическую. Ибо эстетика – мать этики; понятие "хорошо" и "плохо" - понятия, прежде всего, эстетические, предваряющие категории "добро" и "зло". В этике не "все позволено" потому что в эстетике не все позволено, потому что количество цветов в спектре ограничено".
И дальше знаменитое: "Зло, особенно политическое, всегда плохой стилист".
Бродский больше говорил о стихах, но все же немного сказал и о России. Он тоже задавался вопросом, можно ли писать музыку после Аушвица, но пришел к выводу, что стихи писать, точно, можно, потому что это приносит большое удовольствие.
"Я хотел бы добавить, что русский опыт было бы разумно рассматривать как предостережение хотя бы уже потому, что социальная структура Запада в общем до сих пор аналогична тому,
что существовало в России до 1917 года... в определенном смысле XIX век на Западе еще продолжается. В России он кончился; и если я говорю, что он кончился трагедией, то это прежде всего из-за количества человеческих жертв, которые повлекла за собой наступившая социальная и хронологическая перемена. В настоящей трагедии гибнет не герой - гибнет хор.
…"Как можно сочинять музыку после Аушвица?" -- вопрошает Адорно, и человек, знакомый с русской историей, может повторить тот же вопрос, заменив в нем название лагеря, -- повторить его, пожалуй, с большим даже правом, ибо количество людей, сгинувших в
сталинских лагерях, далеко превосходит количество сгинувших в немецких. "А как после Аушвица можно есть ланч?" -- заметил на это как-то американский поэт Марк Стрэнд. Поколение, к которому я принадлежу, во всяком случае, оказалось способным сочинить эту музыку...
Это поколение -- поколение, родившееся именно тогда, когда крематории Аушвица работали на полную мощность, когда Сталин пребывал в зените богоподобной, абсолютной, самой природой, казалось, санкционированной власти, явилось в мир, судя по всему, чтобы продолжить то, что теоретически должно было прерваться в этих крематориях и в безымянных общих могилах сталинского архипелага. Тот факт, что не все прервалось, - по крайней мере в России, - есть в немалой мере заслуга моего поколения, и я горд своей к
нему принадлежностью не в меньшей мере, чем тем, что я стою здесь сегодня. И тот факт, что я стою здесь сегодня, есть признание заслуг этого поколения перед культурой; вспоминая Мандельштама, я бы добавил - перед мировой культурой. Оглядываясь назад, я могу сказать, что мы начинали на пустом - точней, на пугающем своей опустошенностью месте, и что скорей интуитивно, чем сознательно, мы стремились именно к воссозданию эффекта непрерывности культуры, к восстановлению ее форм и тропов, к наполнению ее немногих
уцелевших и часто совершенно скомпрометированных форм нашим собственным, новым или казавшимся нам таковым, современным содержанием".
Четверо из пяти русских писателей, ставших лауреатами (за исключением Шолохова), так или иначе находились в конфликте с советской властью: Бунин и Бродский - эмигранты, Солженицын - диссидент, Пастернак получил премию за роман, опубликованный за границей. Поэтому вручение им премии имело, по мнению критиков с советской стороны, исключительно политическую причину.
Кто-то считает, что и последний наш лауреат - русскоязычный белорусско-украинский писатель Светлана Александровна Алексиевич получила высокую награду по той же причине.
?
0 коммент :
Отправить комментарий